Язык, — это система общепринятых, систематизированных звуковых/речевых кодов, с помощью которых человек трансформирует своё «Я», находящееся в тонком мире, в мир «грубый», материальный, чтобы явить ближнему себя.

В нашей жизни мы можем общаться между собой только звуковыми или письменными речевыми знаками, буквенными кодами, — материальными символами.

Но как часто нас понимают? Как часто мы понимаем?

Всегда ли наш ближний принимает именно то, что мы хотим ему передать, а не то, что он «сам там себе придумал»?

Поэт по лире вдохновенной

Рукой рассеянной бряцал.

Он пел — а хладный и надменный

Кругом народ непосвященный

Ему бессмысленно внимал.

«Procul este, profani» — «Поэт и толпа», Пушкин Александр, 1828 г. 

The poet strummed a soulful lyre

And nonchalantly sang along,

But as he sang, cold looks and ire

Of those who never will inspire

Emitted from a thoughtless throng.

“The Poet and the Crowd”, Pushkin Alexander. 

Насколько сложно, имея столь грубый инструмент как язык, пытаться выразить волнения своей души; тонкие дуновения разума, дрожание паутины мысли от биения сердца; полёт прозрачного облачка сознания, смущённого плотским дыханием?..

Невозможно передать на тончайшем холсте этого мира все краски своей души, имея «в руках» зубило языка!

Мы осознаём противоречие и несоответствие между внутренним миром личности и средством общения в нашем материальном мире.

Общепринятый человеческий язык слаб и слишком беден для выражения вовне скрытых течений нашей внутренней жизни. К тому же, наша речь (язык) не способна полно описать и видимый очами (очевидный) материальный мир. 

…Как сердцу высказать себя

Другому как понять тебя

Поймёт ли он, чем ты живёшь

Мысль изречённая есть ложь…

«Silentium!» Тютчев Фёдор, 1830 г. 

…How can a heart expression find?

How should another know your mind?

Will he discern what quickens you?

A thought once uttered is untrue…

“Silentium!”, Tyutchev Fyodor. 

Как другому понять посредством «ложной» речи, что происходит в глубине нашей души?

Мир недосказанного, еле зримых призрачных теней; тонкие нюансы, сплетения мыслей и чувств; деликатность и очарование мелодии, опьяняющие воплощения красоты; бестелесные улыбки и беззвучный смех; росою ночи омытые звуки, овеянные областями запредельного.

Наша возможность передать, проявить, описать жизнь и явление духа, души, сознания, разума крайне ограниченна несовершенством и примитивностью нашего языка (речи, слова).

…Да обретут мои уста

Первоначальную немОту,

Как кристаллическую ноту,

Что от рождения чиста!..

«Silentium». Мандельштам Осип, 1910 г. 

O, may my lips someday attain

The primal muteness that I’ve sought —

That’s like a flawless crystal note,

Its purity — from birth sustained.

“Silentium”, Mandelshtam Osip. 

Мало того, что нам невозможно посредством столь грубого инструмента как язык (речь) точно и во всей полноте передать наши мысли, переживания, да просто информацию, так мы всю жизнь позволяем себе недостаточный уровень владения даже этим грубым и неповоротливым инструментом.

Мы вынуждены вместо лёгкого порхания флюидов (мыслей, энергии) между собой, тратить усилия на то, чтобы зубилом языка (речи) выбить на «камне» бытия символы (знаки, коды), в которые пытаемся заключить хотя бы малую часть информации.

А как передать энергию души, жар сердца, холод разума? 

Речевая способность демонстрирует миру нашу мыслительную деятельность – как мы мыслим, так и говорим.

Чем глубже наш словарный запас, тем ярче, «цветнее», богаче, выразительнее наш язык.

Языком мы определяем значения и имена для объектов, предметов, явлений и «лиц» окружающего мира.

Все эти определения хранятся в нашем мозге в библиотеке фонем. Мозг также включает в себе библиотеку образов этого мира, которым соответствуют определения, состоящие из фонем, находящихся в соответствующей библиотеке.

Каждому из этих образов может соответствовать несколько определений-синонимов на родном языке, которые хранятся в одноимённой библиотеке. Например, образ животного собака: собака, пёс, псина, дворняга, барбос, шавка, моська, полкан, четвероногий, ищейка, кобель/сука и т.д. 

Видите, в какой сложной ситуации общения мы находимся? 

И всё же мы самонадеянно позволяем себе бедность до нищеты нашего словарного запаса, невыразительность и небрежность речи, бледность и пустоту слов, туманность и размытость формулировок.

К тому же, каждый из нас осознаёт (понимает) другого только лишь собой: своими опытом, представлением, восприятием мира.

То есть, даже на родном языке мы не можем «до конца» понять ближнего и успешно донести до него свою мысль. 

Как часто мы используем слова, не разумея их значений: имеем в виду одно, говорим другое…

А наше произношение на нашем же родном языке?! Основной объём речи звучит невнятно, «съедается» часть слов, произносятся неправильно даже, казалось бы, обычные и общеупотребительные выражения! 

И при наличии всех этих обстоятельств мы начинаем совершенно безответственно «учить» иностранный язык. Какая, граничащая с глупостью, самоуверенность! 

Мы, почему-то, самонадеянно полагаем, что можем освоить иностранный язык, слабо владея своим родным.

Откуда у нас такое мнение? — Знамо откуда, — от глупости нашей, глубины которой бесконечны. 

Началом успешного освоения иностранного языка есть уверенное и свободное владение родным языком! 

Человек, красиво и грамотно излагающий свои мысли, подсознательно воспринимается окружающими людьми как представитель высшего общества: не владеющего звонкой монетой общества, а общества прогрессивного, творческого, общества успеха и благословений. 

Do you want to speak the English or other foreign language like a native speaker? Read this first. 

Есть ещё один немаловажный момент, если мы говорим об изучении английского: сейчас английский язык, — это лингва-франка, то есть, язык международного общения.

Носителей английского, для которых английский язык родной, значительно меньше, чем тех, кто его учит как второй язык, значит шанс нам с вами встретить «носителя первоязыка» значительно меньше, чем «носителя второязыка».

О чём это говорит? — О том, что возможно, нам большую часть времени придётся общаться не с «нативами», а с такими же как мы «носителя второязыка» и, как следствие, иметь ещё больше проблем в общении, так как там, где «англонесущий», вероятно, нас хоть и с трудом, но сможет понять, то наш «собрат по лингва-франка», вероятно, нас не поймёт, как и мы его.

Хотя те, кто учил псевдоязык Runglish у горе-преподов, возможно и поймут друг друга, но местные таких точно не поймут.

И, кроме всего прочего, жизненно необходимо освоить правильное произношение.Ведь, чтобы наш собеседник хотя бы попытался выяснить, что же мы такое ему хотим сказать, он, сначала, должен идентифицировать те звуки, которые мы ему мы говорим, как общеупотребительные слова; определить, есть ли эти звуки, которые мы произносим, в его библиотеке фонем или мы мычим что-то нечленораздельное…